Книга И. Са - Страница 21

— Да, интервью, мистер Холандер. Скажите мне, если вас отпустят на свободу, вы даете слово больше не употреблять алкоголь?

Тут она заметила, что я их наблюдаю с беспристрастным любопытством записывающего устройства и захлопнула дверь у меня перед носом.

К Баталии присоединился второй мент, кудрявый и низкорослый в отличии от высокого и лысого сержанта. Под его черной рубашкой прослеживался броник. Нахер в тюрьме в бронике париться если весь огнестрел на входе отметают, как и положено в любой тюрьме? Броник перехватил трубку и пульт с джойстиком из рук нашего конвоира. Баталия смахнул пот с розового лба.

— Да-да — сказал второй мент — Пытаюсь вызвать наэкранную клавиатуру, одну секунду, пожалуйста…

Пляски бронированного гика с бубном быстро увенчались успехом:

— Есть контакт! 128 мгб в секунду. Канал стабильный. Как поняли меня?

— В сиське вдруг зазвучал голос судьи несущий обычную лабуду которую полчаса зачитывают перед любым судом — дисклеймер, чтобы не подали в суд на самого судью. Иногда заседания чекистских троек занимают меньше времени, чем это стандартное вступление.

Неожиданно судья Браун прервалась:

— Мистер Райли? Мииистер Райли, вы меня слышите?

Анкл Бенс не реагировал. Его лицо — фирменный бренд — застыло посмертной маской из музея. «Вылитый Есенин» — подумалось мне: «Только старый и негор».

— Боже мой! — всполошилась судья Браун — Господа, он же всё пропустил! Он вообще живой у вас ТАМ?

Баталия уставший от перипетий утра, коснулся рукой полосатого плеча Райли. Айтишник в бронежелете рванул в коридор за дефибриллятором.

Неожиданно Райли открыл глаза и глянул на экран с судьей ясным не затуманенным взором.

— Миистер Райли! — в голосе Браун слышалась неподдельная забота американской хоккейной мамы — Вы слышите меня, мистер Райли?

— Слышу — Норман Райли осклабился классическим стилизованным Анкл Бенсом.

— Назовите пожалуйста ваше имя.

Райли снова заулыбался — видимо полностью проснувшись и оценив юмор судьи.

— Норман Кеннет Райли — проговорил он источая дружелюбность генсека ООН.

— Вы меня узнаете, мистер Райли? Я иммиграционный судья Элисон Браун. Вы понимаете что такое «иммиграционный судья», мистер Райли?

— Я больше так не буду — Райли снова улыбнулся добродушной по негритянски жемчужной улыбкой.

— Мистер Райли! — в голосе судьи прозвучала мольба — я обдумываю условия изменения меры пресечения в отношении вас. В нашу прошлую встречу вы упоминали о женщине, Харриет, вы помните? Говорили, что она у вас вызывает раздражение. Скажите, если вас выпустят, у вас могут возникнуть проблемы с Харриет?

— Харриет? — Анкл Бенс встрепенулся — Харриет умерла.

— Оу. Прошу прощения, мистер Райли. — А вы уверены, что она умерла?

— Умерла. Да. В 1986 году, осенью.

— То есть для протокола вы хотите сказать, что проблем с Харриет не будет?

— Не будет.

— А скажите, мистер Райли, если вас освободят, вы обещаете принимать лекарство с предписанной регулярностью?

— У меня уже нет давления — похвастался Райли.

— Я не о давлении. Я о тех таблетках, которые вы называете… Браун глянула на экран айпада — «психованными». Вы обещаете принимать психованные лекарства, мистер Райли?

— Да-да.

— Скажите, вы владеете домом, мистер Райли?

— Нет.

— Автомобилем?

— Нет, Ваша честь.

— А счет в банке у вас есть?

— Не-а.

— Какие-то личные сбережения имеются?

— Не имеются.

— Хорошо. Очень хорошо. Выкуп назначен в сумме пять тысяч долларов — объявила судья Браун и жаханула молотком по столу, как барабанщик эйси-диси.

Телевизор тоже проснулся, мигнул и погас. Вскоре на черном экране возникла надпись «64 мгб». Райли угнали в барак и на подогретое лобное место уселся я.

Сиська системз сразу плотоядно ожила. На волшебном экране пошел отсчет адских циферь от 64 до 128. На экране вдруг материализовалось мутное размытое пятно напомнившее мне произведение русского поэта Владимира Маяковского «Облако в штанах». Это и была судья Элисон Браун. Качество видео было настолько ужасным, что мой расчет сразить судью мужским обаянием сразу провалился.

Браун сделала несколько отчаянных попыток произнести мою фамилию, потом, наконец, сдалась и позволила это сделать мне. Я мило улыбнулся, представился и начал свой монументальный спич. Голос какого-то чекиста за кадром, спрятавшегося от камеры в стороне от судьи Браун злобно порекомендовал мне заткнуться и слушать.

Теперь судья Браун силилась произнести фамилию нанятого мне женой адвоката-грека — Фуендрыноса Пападакиса. Адвокат на экране выглядел таким же амёбообразным пятном как и судья Браун. «Я в плену у галактических пиратов» — грустно подумалось мне. Судья Браун спросила того злого типа за кадром — «Что у нас на него?»

— Проживал без разрешения 14 лет по девяноста дневной визе. Управление автомобилем без водительских прав. Сопротивление при аресте. Вождение без привязного ремня. Перегоревшая фара. А вот еще — хранение опасных наркотических веществ.

Я пришел в бешенство. Во-первых за все указанное меня уже и судили и штрафовали и я даже сидел. Во-вторых обвинение в хранении вполне себе нормальных веществ, если жрать с умом — я давно разнес в пух и прах на справедливом суде Майкла Джексона. Хотя бы потому, что там позволяли иной раз раскрыть рот.

Гневно наехал на невидимку-обвинителя за кадром. Тот даже как-то обрадовался моей реакции и сказал, что у него нет больше вопросов. «А у вас?» — спросила судья Браун у моего Фуендрыноса: